Проверочный диктат

В пятницу в офис “Гражданского содействия” пришли сотрудница прокуратуры и полицейский с очередной проверкой, а мне вручили требование в понедельник явиться в Мещанскую межрайонную прокуратуру на беседу. Я пошла туда вместе с Михаилом Федотовым, которого, впрочем, к участию в беседе со мной и прокурором не допустили. Прокурор Буянова сказала, что у него нет доверенности и он не может меня сопровождать. Это странно – ведь у нас не закрытое производство, не уголовное дело. Почему глава Совета по правам человека не может присутствовать при разговоре?

Зато Федотова пригласили на другую беседу – с руководством межрайонной прокуратуры. Как я поняла, с ним разговаривали о нашей проверке и объяснили, что это не инициатива Мещанской прокуратуры, а распоряжение свыше.

Действительно, форма этой проверки повторяет все те моменты прокурорских проверок, которые проходили у нас раньше и которые мы на заседании Конституционного суда назвали антиконституционными.

Во-первых, прокуратура утверждает, что не обязана называть предмет проверки. Я убеждена, что она сама его не знает. Если они не знают, что конкретно пришли проверять, так бы и говорили: мы ищем компромат на общественную организацию.

Во-вторых, нереальные сроки. У нас был час, чтобы подготовиться. К нам пришли во второй половине дня в пятницу, но в тот день у нас оставалось много посетителей, и мы были вынуждены отложить подготовку на утро понедельника.

В-третьих, потребовались документы в невероятном количестве и персональные данные. Я принесла основные регистрационные документы. В дальнейшем мы готовы предоставить копии тех бумаг, что они требуют, – к 27 февраля. Оригиналы документов сотрудники прокуратуры могут увидеть, если придут в офис. Относительно документов, содержащих персональные данные, буду советоваться с юристом. Прокуратура утверждает, что по новому закону имеет право получать в том числе и эту информацию, а я в этом не уверена.

Ну и также они просят у меня реестр моих выступлений в прессе, перечень интервью… Этого я, конечно, предоставить не могу. Я порой даю по 3-4 интервью в день, как я могу отследить все радио- и телепередачи, статьи с моими комментариями?

Зачем им нужен такой реестр? Есть такая наука о поведении животных – этология. В ней запрещено задаваться вопросом “зачем?” Зачем птицы облетают земной шар, если в обратную сторону короче? В рамках этологии можно спрашивать лишь “почему?”.

Почему прокуратура решила устроить эту проверку? Потому что им приказало начальство, а начальству приказало его начальство, или оно так поняло, или их так поняли подчиненные… Иногда выводы делаются по высказываниям, по случайным фразам президента.

Вот зачем закон об иностранных агентах? Зачем закон о “резиновых квартирах”? До того как Путин подписал этот закон, я разговаривала с ним 15 минут, и он согласился со мной, что закон вредный. Но подписал.

Тут нет пользы государству. Мне обидно, что этим занимается столь серьезный государственный орган, с которым вместе мы выигрывали суд против правительства России, когда оно распорядилось прекратить прием документов на компенсации переселенцам из Чечни, и нам вместе с прокуратурой удалось добиться отмены этого распоряжения. Сотни людей получили компенсации. Значит, прокуратура может быть полезной людям.

Еще и решения КС нет по нашей жалобе на незаконность проверок, а прокуратура вновь начинает проявлять силу, не дождавшись. Зачем вы не дождетесь, если КС скорее всего примет решение в вашу пользу? Это несолидно, несерьезно.